Юрий Башмет обрёл новых слушателей

Звезда классической сцены побывала в Рыбинске 29 мая. Концерт состоялся в рамках второго  международного  музыкального фестиваля Юрия Башмета в Ярославле. Артист выступил как солист и дирижёр симфонического оркестра «Новая Россия».
Сам факт приезда знаменитости в наш город — событие неординарное. Обладатель внушительного списка авторитетнейших российских и зарубежных званий и наград, профессор Московской консерватории, почетный академик Лондонской академии искусств, офицер изящных искусств и словесности Франции, основатель и председатель жюри первого и единственного в России Международного конкурса альтистов в Москве, президент Международного конкурса альтистов им. Л. Тертиса в Англии, создатель сначала камерного оркестра «Солисты Москвы», а потом — государственного симфонического — «Новая Россия», автор многочисленных музыкальных, театральных и телевизионных проектов, альтист Юрий Башмет круглый год работает по всему миру. Концерты, курсы, мастер-классы, записи — ритм очень жёсткий. Но наша область сумела в него вписаться: в прошлом году у нас был организован недельный международный музыкальный фестиваль Юрия Башмета. В этом  году он состоялся вновь.
Программа и состав исполнителей на этот раз отличались особой пышностью: всё-таки Ярославль отмечает тысячелетие. Выступали оба коллектива, которыми руководит Юрий Башмет. Дирижировали сам маэстро, временами менявший место за пультом на сольное, и Александр Сладковский. Выступали солисты оркестра Берлинской филармонии, артисты Большого и Мариинского театров, хоровой капеллы «Ярославия». Среди известных имён — итальянский дирижер Клаудио Ванделли, венгерский скрипач Кристоф Барати, игравший в Ярославле на скрипке Страдивари, сербский пианист Милош Михайлович, японская скрипачка Майю Кишима, азербайджанский пианист Мурад Адыгезалзаде, немецкий бандонеонист Лотар Хензель виолончелисты Александр Бузлов и Алексей Найдёнов, скрипач Степан Якович, альтистка  Нина Мачарадзе, контрабасист Максим Хлопьев,  пианистка Ксения Башмет, ударник Андрей Зубов. Звучали произведения разных времён и стилистических направлений. Кодаи, Шуберт, Россини, Оффенбах, Соллима, Пьяццолла, Бетховен, Чайковский, Шостакович, Брух, Глинка, Вивальди, Брамс, Моцарт… Это не полный список гениев мировой классики, чьи шедевры  радовали нашу публику почти целую неделю.
Музыкальная часть фестиваля была очень насыщенной: были и концерты, в том числе благотворительные, и мастер-классы в ярославском музыкальном училище имени Собинова. В финалах выступлений аплодисменты не смолкали. Уже в первый день казалось: вот она, вершина музыкального искусства! Но на следующий — появлялась новая. И так — до последнего дня. К сожалению, непредвиденные обстоятельства внесли в программу коррективы. С сорокаградусной температурой после съёмок в Петербурге слёг Константин Хабенский. Он должен был в сопровождении «Солистов Москвы» читать отрывки из «Калигулы» Альбера Камю. Композиция должна была стать премьерной, но увы… Башмету пришлось извиняться перед публикой, а его коллективу — играть «Девушку и смерть» Шуберта без «купюр», сделанных, чтобы вместить в концерт текст Камю. Новинкой фестиваля обещало стать и финальное концертное исполнение оперы Чайковского «Евгений Онегин» с участием Ксении Раппопорт и Олега Меньшикова.  Но он тоже заболел — как следствие, не приехала в Ярославль и Ксения Раппопорт. В проект срочно ввели Егора Бероева и Ксению Алфёрову, перечитавших пушкинский роман за ночь. Несмотря на  эти шероховатости, публика осталась довольна: играли музыканты блестяще.
За время фестиваля артисты выступали в Ярославле, Гаврилов-Яме, посетили Мышкин  — по словам Юрия Башмета, это чудо света. В предпоследний день приехали в Рыбинск.
Событие наша публика оценила: большой зал КК «Авиатор» был полон. Открыла вечер директор департамента культуры Ярославской области Лариса Сорокина: «Двадцать пятого мая мы открыли фестиваль, и с этого мгновенья музыка стала главной. Наступило её время, время Башмета. Вот такая у нас музыкальная весна».   “Давайте попробуем сыграть,” – добавил Юрий Башмет. И в зале, действительно, почувствовалась весна — сама атмосфера наполнилась свежим, живым звуком — сильным и радостным. И всё суетное вмиг осталось где-то далеко: душа  ощутила «голос сфер».
Программа выступления в Рыбинске отличалась оригинальностью — Башмет старается не повторяться — и разнообразием. Были исполнены 4 произведения: увертюра к опере «Руслан и Людмила» Глинки, концерт №1 для скрипки с оркестром Дмитрия Шостаковича, романс фа мажор для альта с оркестром Макса Бруха — солировал сам Юрий Башмет — и 5-я симфония Петра Чайковского. В финале артистов благодарили цветами и настойчивыми стоячими овациями — на бис оркестр играл дважды.
После выступления знаменитый музыкант и дирижёр любезно пообщался с прессой:
Юрий Абрамович, ваш ярославский фестиваль состоялся во второй раз. Как вы оцениваете его сегодня и как планируете проводить в будущем?
Конечно, мы будем его развивать. Главное, что и мы, и руководство области очень хотели этого. Очень успешно прошёл первый фестиваль, но всё-таки первый — это было так непривычно для Ярославля: подряд столько концертов. Но вот мы задумали, обещали и сделали. Главная радость сегодняшнего фестиваля — что  наш фестиваль уже не младенец: на ноги встал и уже первые шаги делает, быстро растёт. Я думаю, что в дальнейшем будут углубления и расширения. Может быть, мы пройдём по Волге несколько городов. На теплоходе. Но центром — допустим, открытием и закрытием, — сделаем Ярославль — столицу фестиваля. Есть и много других идей. К примеру, чтобы здесь проходили премьеры — исполнялись произведения,  которые нигде и никогда не игрались и которые будут написаны специально для фестиваля.
Какое впечатление на вас произвели студенты ярославского музыкального училища?
Вы знаете, я в этом году с ними не занимался. Это делали мои солисты. У меня была просто встреча в училище. В основном были ответы на вопросы, которые задавали учителя. Но вот пианист, который преподавал, из Баку, очень хвалил мальчика, с которым занимался.
Как оцениваете рыбинскую публику?
Ну вот, сначала аплодировали между частями… Но это бывает… Не только у вас. Единственно обидно, то зааплодировали во время скрипичного концерта. Он очень трудный — и зааплодировали перед каденцией. Он должен быть из тишины в каденцию — и тут вдруг зааплодировали. Но скрипач — такой непосредственный парень… Вообще-то он победитель конкурса имени Чайковского. Он концертмейстер в этом оркестре. Сегодня он не играл, потому что солировал. Обычно он сидит первым, а девочка, которая сегодня концертмейстер, обычно сидит с ним, второй. Они муж и жена и ещё у них есть ребёнок. Поэтому когда он ей передал цветы, которые ему подарили, то весь оркестр это понял особым образом… По поводу же аплодисментов между частями произведения лучше всех сказал Кабалевский. На вопрос, не мешают ли они ему, он ответил: «Наоборот, я радуюсь. Это значит, у меня появился новый слушатель». Гениально!
У вас в каждом городе — особая, отдельная, программа.  Чем это объясняется?
Конечно, это не случайно. Программа продумывается очень серьёзно — в плане того, что вообще будет на фестивале. Хотя вопрос — глубже: мне нужно так построить программу, чтобы не повторяться с фестивалями, которые у меня есть в Минске, Сочи, есть в Италии. Хотя в последнем случае — можно: вряд ли будет тот же слушатель. А в принципе, зачем повторяться, катать одни и те же программы? Надо и нам расти.

Сегодня в зале было много школьников… Есть ли у ребят из провинции шанс попасть на большую сцену?
Знаете, это всё продуманная, подготовленная цепь случайностей. Для начала человек рождается. В данном случае очень важно, в какой семье. Потому что есть дети просто брошенные. Я с этим соприкоснулся в Сочи. Там есть детский дом. Дети в основном больные, с ДЦП, но не только, есть просто одинокие. Например, одну девочку, двухлетнюю, нашли на пляже: её просто бросили. Да ещё уши у неё были порваны:  оторвали серьги — прямо с мочками вырвали — и так оставили. Кто-то… Так вот, эта девочка не больна, но одинока… В рамках нашего фестиваля в Сочи есть посещение этого детского дома. Во время последнего приезда я попросил «Ямаху» — они подарили  детскому дому клавинолу… У одного из мальчиков было что-то с ногой: он хромал.  Ему нужна была операция. А так — очень симпатичный, очаровательный парень. И у нас был концерт в Москве — в рамках деятельности фонда Чулпан Хаматовой. Хабенский тоже читал, мы играли.  А на экране в какой-то момент показали этого мальчика, из Сочи. Просто там засняли и показали. Он читал стихи. Совсем примитивные, но очень симпатичные, детские. И вот вам результат… После этого концерта — а он транслировался —  отозвались люди, не пожилые, но уже в возрасте, муж с женой, живущие под Москвой. Они увидели этого мальчика, всё разузнали — приехали и забрали его. Уже сделали ему операцию. Он сейчас живёт в доме этих людей…
А как попасть обычному ребёнку на сцену?  Это вопрос, на который до сих пор нет ответа. Вообще, в истории человечества. Как делается карьера? Потому что, если даже она делается каким-нибудь очень богатым папой или мамой для сына, это всё равно не выдерживает проверки публики и в конце концов не работает. А для начала нужно, чтобы ребёнок нормально воспитывался. Чтобы мама с рассуждением относилась к этому процессу, старалась, чтобы сын стал не бандитом уличным, не наркоманом, чтобы он не шатался по улицам после школы. Надо, чтобы он чем-то увлёкся или его заставить в конце концов что-то делать. Искать, к чему есть какие-то устремления. Если его что-то заинтересовало, надо это сразу ловить. Вот, допустим, стал ребёнок играть на скрипке — нужно, чтобы попался хороший учитель. Ещё нужно везение, чтобы ничего в таком опасном возрасте не произошло, чтобы не бросил. Например, у меня дочка уже играла очень хорошо, и вдруг однажды пришла ко мне и, волнуясь, объявила, что ей нужно со мной серьёзно поговорить. Это очень важно. Она хочет бросить музыку. Ей тогда было, кажется, тринадцать лет. «А что ты будешь делать? — я говорю. — Ну вот, бросишь, и что ты волнуешься? Боялась, что я тебя бить что ли буду или кричать? Так чем ты будешь дальше заниматься?» «Хочу в кинорежиссуру» — был ответ. Потому что у неё подружка лучшая — дочка Адабашьяна.  Поэтому у неё интересы киношные были. Ну, и в доме у нас всегда было много актёров, режиссёров. Я ей говорю: «Ещё ни один режиссёр, ни один актёр в истории не играл так замечательно на рояле, как ты. Уже, сегодня. Сколько ты лет потратила, чтобы так играть?» Она с пяти лет начинала. «Ну, теперь ты пройдёшь тот же срок — возможно, станешь гениальным режиссёром — я не знаю. Но при этом ты будешь шикарно играть на рояле. Поэтому хочешь — занимайся и этим тоже. Но это мой тебе совет.» Я рано утром улетал за границу — она мне оставила записку под подушкой  с огромным списком нот и пластинок. Ну, я, конечно, перевернулся и всё сумел достать. Хотя там редчайшие вещи были. Например, я тогда не знал, что Гульд записал сонаты Бетховена. Я думал: Гульд — это Бах. Масса, масса нот. Ну вот, так она и не бросила. Занимается…
Что значит выйти на сцену? Например, я — как её папа — очень долго её от себя отталкивал в смысле сцены. Вот конкурс — прекрасно, могу позаниматься, подсказать и так далее. Но что категорически мне не нравится: в нашем, музыкальном, узкопрофессиональном, кругу есть такое: родители тянут детей своих… В принципе, это понятно, но мне не нравится. Поэтому буквально где-то до  пятидесяти моих лет я с ней очень редко появлялся на сцене. Разве что где-то, на фестивале каком-то… Но теперь она уже завоевала своё, независимое место. И я  далеко не всегда знаю, где она и что играет. К примеру, недавно мне звонят и поздравляют из Нижнего. Она там Моцарта играла. Звонит директор филармонии. Говорит: «Стоячие овации! Поздравляю!». В час ночи. Я думаю, с чем она меня поздравляет? Я её полгода не видел. Она — мне: «Ну как же? Ксюша сейчас играла с камерным оркестром. Дирижёр Сандецкис. Моцарт. Прекрасно играла!». А я даже не знал, что она поехала туда. Так что… Теперь уже, когда она сама…,  пусть говорят, что хотят.  Это я — к тому, что в подготовке к сцене нужен хороший педагог. Потом нужно закончить обучение, не сойти с этого пути. Ещё нужно пройти через бешеный конкурс поступлений в консерваторию. Москва, Петербург… Надо постараться. Там на одно место бывает по десять-пятнадцать человек. Здесь всё зависит от того, как подготовился, учитывая способности или талант педагога.  И, конечно, удача тоже должна быть. Хотя в принципе талантливого человека никогда не зарубят. Потому что  им тоже нужно, чтобы у них были талантливые студенты, которые потом, может быть, поедут ещё на конкурс и  завоюют что-то.  И вот когда всё это так удачно пройдёт, совсем не факт, что будут концерты. Что будут большие залы. Совершенно не факт. Ведь в нашей сфере — огромное перепроизводство — уже лауреатов международных конкурсов.  Поэтому вопрос карьеры — это вопрос судьбы и каких-то решений, верных в данный момент. Но главное — всё равно готовить. Потому что дети, которые занимаются музыкой и куда-то поступают — в училище после школы или вуз, они общаются на другие темы Если у вас дочка будет выходить замуж, её муж будет скорее всего тот, кого она встретила там, в институте, в консерватории. Короче, он тоже свой, хороший путь прошёл. То есть, это не будет боксёр какой-нибудь — он не поймёт пианистку. Может, вокалистку поймёт? В принципе, вы понимаете… Это вопрос жизни. А так… Точных рецептов нет…
У вас очень плотный гастрольный режим. Отдыхать успеваете?
Почти нет. Вот я сегодня, честно говоря, думал, что во второе отделение не выйду. У нас — просто круги перед глазами. Предобморочное состояние. Этот фестиваль у нас — после Японии. Потом я летал во Львов: у меня папа заболел. Потом — на фестиваль. И ещё надо было обязательно съездить в Москву. После концерта позавчерашнего. Ехали ночью на машине. Спали очень мало. Вчера я был в Москве: были две встречи и две огромные репетиции. К завтрашнему закрытию. И вернулся я в семь утра сегодня.  Немножко поспал, но всё равно это уже тяжело…
Завершилась беседа обещанием Юрия Башмета приехать в Рыбинск вновь. Многие этого уже  начали ждать.