ОБ АРХИВАХ И НЕ ТОЛЬКО: АРХИВЫ И СПЕЦСЛУЖБЫ (Продолжение)

В 1945 году система гос. архивов ГАУ НКВД СССР пополнилась двумя новыми крупными собраниями документов — материалами Пражского архива русской белой эмиграции и немецкими архивами, составившими основу так называемого «Особого архива» (ЦГОА)* ГАУ НКВД. Интересна предыстория этого архива. Как известно, летом 1945 года эти материалы были обнаружены в замке барона фон Альтхорна в Нижней Силезии, а также в Соляных шахтах Саксонии (около 300 вагонов с архивными документами и музейными ценностями). В числе этих и других документов оказались архивы масонских лож XVIII-XIX веков, документы французской разведки и контрразведки, учреждений нацистской Германии и 40 тысяч единиц хранения почти из всех стран Европы.** Обнаружение такого количества документов в советской зоне оккупации, в том числе о деятельности
белоэмиграции и немецких агентов, поставило под вопрос целесообразность дальнейшего использования спецкартотеки НКВД, составленной в основном по документам госархивов СССР. В Рыбинском горархиве (РФ ГАЯО) нет следов пополнения спецкартотеки в послевоенный период. Однако пополнение ее продолжалось вплоть до середины 50-х годов, а общее число учтенных по ней
лиц колебалось от 5 до 6 миллионов человек. В общей сложности на «контрреволюционный» учет по данным советских госархивов был поставлен почти каждый 30-й житель дореволюционной России, если вычесть из этого числа лиц, взятых на учет, рожденных после 1917 года и иностранных подданных.***

После войны…

Окончание войны привело к интенсификации поиска сведений о белоэмигрантах, иностранных агентах, и лицах, сотрудничавших с немцами, на этот раз по материалам Пражского и Особого архивов, в форме проверки советских и иностранных военнопленных, интернированных, и других категорий перемещенных лиц, оказавшихся за годы войны в зоне контроля советского командования и НКВД. Эта работа, как и по спецкартотеке, проводилась в рамках 3-го отдела ГАУ НКВД (МВД — после переименования наркоматов в министерства в 1946 году) или «отдела использования» (ранее она велась на базе 11-го отдела — «отдела секретных фондов»). Приказом МВД СССР от 29 декабря 1946 года в составе 3-го отдела было образовано 3 отделения:
1) оперативной информации;
2) народнохозяйственной и научной информации (публикации и обеспечение научной информацией советских и партийных органов) и
3) оперативно-справочной картотеки (спецкартотеки НКВД). Эти направления работы дублировались на уровне подразделений региональных архивов. При Сталине началась и разработка
масонских фондов, которой, по некоторым данным, занимался особый спецотдел МГБ.**** Послевоенный период привел к определенной либерализации в режиме и направлениях работы архивов, прежде всего в плане активизации научно-исследовательской деятельности и публикаций по документам, главным образом военно-патриотической тематики. Определенную роль в этом сыграл тогдашний руководитель ГАУ комиссар госбезопасности (с 1945 — генерал-майор) И.И. Никитинский. По заданию Агитпропа ЦК ВКП (б) ГАУ предприняло серию патриотических публикаций, посвященных в основном Отечественной войне 1812 года, а сам Никитинский издал ряд научных монографий. С этого же времени госархивы становятся более или менее доступны для исследователей «со стороны», пусть и работавших там по направлениям и рекомендациям партийных и советских органов. Так, в Рыбинском горархиве первые анкеты посетителей читального зала, по имеющимся данным, относятся к концу 40-х годов *****

После Никитинского…

В октябре 1947 года И.И. Никитинского на посту начальника ГАУ МВД СССР сменил генерал-майор В.Д. Стыров, пришедший туда из внутренних войск. При Стырове активизировалась работа по учету и систематизации документов госархивов. В Рыбинском горархиве до сих пор хранятся многочисленные инструкции, в том числе секретные, конца 40-х — начала 50-х годов, посвященные вопросам комплектования, учета и научно-справочного аппарата госархивов, а также типовые подписки работников МВД о неразглашении секретных сведений, «ставших доступными им во время работы в системе МВД».
Существует мнение, что в послевоенные годы и более поздний период усилился монополизм ведомств и местных органов управления в вопросах хранения и уничтожения ретроспективной документации. Действительно, на примере РФ ГАЯО видно, что последние рассекреченные документы секретной части Рыбинского горисполкома, находящиеся на хранении в горархиве, датируются 1945 годом. Значит, эти документы Рыбгорисполкома после 1945-го года были или уничтожены или находились в архиве, или по отделам Рыбгорисполкома и теперь хранятся у его правопреемников. Определенную роль здесь сыграла, очевидно, и очередная «макулатурная кампания», развернувшаяся в ведомственных архивах в конце 1940-х годов, в ходе которой значительная часть документов была уничтожена.
Тем не менее, это не помешало дальнейшей регламентации комплектования госархивов документами, которые могли иметь «оперативное значение». В этот период правления Сталина, обладавшего монопольным правом на руководство МГБ и всеми чинами ГБ, руководящий состав ГАУ оставался в номенклатуре ГБ, чтобы не стать мишенью партийных работников в центре и на местах, запятнанных в репрессиях и прочих компрометирующих действиях, от которых Сталин в первую очередь и охранял архивы, чтобы обеспечить их дополнительную управляемость.
Своеобразным компромиссом в части раздела власти над архивами стало то, что НКВД-МВД, в состав которого входило ГАУ, сначала возглавлял, а с 1943 года и курировал Берия в качестве зампреда Совмина СССР. Одновременно Сталин имел параллельный канал получения документированного компромата по линии оперативных архивов МГБ, которыми заведовал генерал-майор Герцовский. Кроме этого существовал Центральный партархив, не подконтрольный ни Берии, ни МГБ, а также собственные архивы МВД. Эти архивы существовали независимо от ГАУ МВД и содержали информацию о работе руководства и подразделений МВД СССР, в частности оперчастей «малого» и «большого» ГУЛАГа (т.е. собственно Главного управления лагерей и совокупности «экономических» главков МВД, где использовался труд заключенных и различных категорий спец- и
ссыльнопоселенцев) со сведениями о настроениях и фактах сотрудничества с «органами» «интернированной оппозиции»).
Таким образом, Сталин, используя архивы для укрепления личной власти, имел как минимум четыре источника архивной информации, в том числе о деятельности своего ближайшего окружения. Они приобрели особое значение в условиях обострения «закулисной» внутрипартийной борьбы, с чем не в последнюю очередь было связано усиление учета и систематизации документов ГАУ в конце 40-х —
начале 50-х годов.

Публикация подготовлена
с использованием материалов Рыбинского филиала ГАЯО

(Продолжение следует)  

________
* Центральный государственный Особый архив;

** Сведения из монографии историка-архивиста Т.Хорхординой
«История Отечества и архивы (1917-1980-е гг.)». М., 1994;  

*** Ранее, только по материалам госархивов по состоянию на 15 декабря 1942
года было учтено 94000 «шпионов» и лиц, подозреваемых в шпионаже, в
основном в пользу Германии и ее союзников;

**** Эти разработки получили особый резонанс в начале 80-х годов в связи со
скандалом в отношении ложи «Пропаганда-2» в Италии, курировавшейся ЦРУ и
парамасонскими организациями на Западе. В Кратком политическом словаре,
изданном в СССР в 1987 году упоминается, в частности, о подготовке западным
масонством через посредство дочерних лож праворадикальных движений в
Германии и Италии в 20-е годы;

***** В сеть научно-исследовательских учреждений госархивы СССР были
включены в сентябре 1945 года.