БЕГ ПО КРУГУ

Три года мытарств и страданий с лихвой искупили вину, думал Семеныч, регистрируя свою временную прописку в райотделе УВД города Москвы. Зарегистрировать-то его зарегистрировали, но уже три дня спустя Семеныч вновь был вынужден проходить перерегистрацию теперь в вонючем «клоповнике» для временно задержанных все в том же райотделе УВД. Временно задержанным он оставался ровно столько, сколько было необходимо, пока УВД города Рыбинска не подтвердило свой розыск, интерес к задержанному и нужду в его этапировании к местам его гнусных деяний.
Деяния Семеныча, в своей совокупности, не выглядели бы столь гнусными, если бы в числе потерпевших не был один из начальников райотдела милиции, ныне бывший, которого Семеныч, войдя к тому в доверие, обшкурил на всю сумму выходного пособия плюс накопления…
Отставной подполковник остался без средств к существованию окромя пенсии, на которую Семеныч не покусился лишь за нехваткой времени… Подполковник, имеющий большой специфический житейский опыт, как ребенок купился на заверения коммерсанта Семеныча, которого в глаза видел второй раз в жизни, заверения в том, что любые денежные средства, вложенные в коммерцию Семеныча, ежемесячно будут с гарантией приносить любому кредитору не менее 15%, была также, пяткой в грудь, гарантирована и сохранность первоначального вклада. При этом Семеныч, со ссылкой на Бога, перекрестился и с укоризной сообщил публике, что помимо коммерческой деятельности, он является также пастырем местной духовной общины альтернативно-христианского направления, а обман ближних своих – это не богоугодное дело, поэтому расписку в получении он, Семеныч, конечно для проформы напишет, если этого так уж требуют незнакомые со святыми заповедями иноверцы, но типа Семеныч сам таким недоверием удивлен и сталкивается с подобным впервые.
Лукавил здесь Семеныч. В тот месяц табун кредиторов топтал городские газоны, пытаясь взять след должника-пастыря, была опрошена вся оробевшая паства местной общины, состоящая в основном из богомольных старушек, которым до церкви в тяжесть было дойти, торговая палатка неуловимого должника была им уже трижды продана под прошлогодние закладные, отставной подполковник вошел во вторую, по сумме менее престижную, десятку кредиторов.
Билеты до Санкт-Петербурга были уже куплены и лежали в кармане Семеныча, соседствуя с деньгами последнего кредитора.
Отставной полковник, он же последний кредитор, когда осознал, что Семеныч спешно с домочадцами покинул город, а расписками должника уже можно обклеивать туалет, бывший мент в отчаяние не впал, хотя хотелось, натоптанные тропы в знакомые кабинеты и вскоре сослуживцы неохотно приняли заявление своего бывшего коллеги с просьбой о возбуждении уголовного дела по факту мошенничества и поначалу даже попытались честно сдвинуться с начальной точки.
По запросу рыбинского следователя УВД, сейчас он работает в Москве маркетологом в автоцентре, питерские оперативники каким-то чудом на съемной квартире отыскали Семеныча и сняли с него допрос. Допрашиваемый Семеныч был типа в непонятках, «но я же отдам, я же честный, я же расписку написал» и сразу после допроса резко поменял адрес жительства, дислокацию своей питерской коммерции и перестал звонить в Рыбинск.
Перспектива хотя бы возбудить уголовное дело подвисла, заявитель, несмотря на его былые заслуги, получил процессуальные разъяснения, что здесь имеют место быть гражданско-правовые отношения,  необходимо за взысканием обращаться в суд, мошенничество как злостный умысел не доказуем.
Знакомая волынка. Но подполковник до пенсии бы оставался капитаном, если бы не знал за какие яица хватать. Заочное судебное решение о взыскании с Семеныча суммы долга подполковник, конечно, получил, не зря же столько лет в органах отработал. Заодно подполковник порыскал по городу и легко отыскал еще двух-трех простофиль, доверивших когда-то Семенычу свои денежки, и до сих пор не теряющих надежду их вернуть с обещанной процентовкой.
Возглавляемая подполковником группа кредиторов-заявителей, причем, крупные криминальные кредиторы деликатно отказались от ментовских услуг, через прокуратуру пробила отмену отказного постановления о возбуждении уголовного дела, и уже по трем заявлениям, как доказательство системы и умысла, Семеныч был объявлен в федеральный розыск, и все же вместе стали ждать у моря погоды.
Погоды ждали три года, пока наконец истомленный бомжеванием Семеныч не явился в московский райотдел и наивно не напомнил о своем существовании.
В ночь задержания в квартирах сочувствующей паствы затрезвонили телефоны, разнося весть о скорой встрече с наставником, сердобольная паства, с подсказки очкастого адвоката, наскребла с пенсионных сусеков денег на бензин для комфортного этапирования, и уже через полтора дня христоподобный, но оплошавший пастырь в келье следственного изолятора, как на исповеди клялся в своих коммерческих огрехах мирским, но компетентным органам.
Богобоязненный с виду старичок, внешностью схожий с лысеющим Львом Толстым, в натуре был не так стар и не так уж богобоязлив. Лишь в следственном изоляторе Семеныч, скрипя зубы, тайна исповеди и следствия, подтвердил свои прошлые, впрочем по молодости, судимости и многолетнюю отсидку в местах не столь отдаленных и по статьям не столь уж безобидным. К Богу он пришел именно в те годы и в тех местах, которые поневоле заставляют задуматься, в том числе, и о Боге.
После отбытия срока Семеныч сменил место жительства, а заодно профессию, семью и даже внешность, седеющая бороденка намекала будущей пастве о непогрешимости и чистоте помыслов ее владельца.
Но жизнь — это бег по кругу, и много лет спустя стареющий, остепенившийся Семеныч, по иронии судьбы вновь и вспять очутился на казенной шконке под реальной угрозой возвращения в зону.
В этот раз в тюрьме к Семенычу отнеслись почти снисходительно, душевное спокойствие лишь смущали малявы от криминальных кредиторов, доходящие с воли, дескать не забыл ли ты дружок склерозный свои обязательства, а то ить можем и конкретно напомнить.
Через десять дней карантина тюремная администрация, с учетом возраста и предынфарктного состояния Семеныча, зачислила узника в хоз. обслугу и теперь Семеныч свободно и весело бегал по всей тюрьме, бряцая казематными ключами.
Предварительное следствие было закончено в двадцать дней, потерпевший подполковник деньги свои по номиналу, но хоть по валютному возвернул.
Меньше чем через месяц с окончания следствия, суд, прозаседавший плотно два дня, признал Семеныча виновным в мошенничестве, неоднократно, со значительным ущербом, и присудил к трем годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии общего режима. Амнистия, которую тот же суд, напоследок, и крайне, кстати, применил к бывшему коммерсанту и праведнику стала закономерным апофегеем всей этой затянувшейся истории.